Автор: Андрей Савчук
Перед вами выступление на конференции «Практическая психология – 2001» в Перми.
Это сейчас гештальт-терапия – почётная и уважаемая сила. А тогда она только заявляла о себе в разношёрстном психологическом пространстве нашего города.
Насколько это возможно в популярном кратком сообщении, я стремился передать глубину и красоту гештальт-терапии через своё личное отношение. Надеюсь, что и сегодня вам может быть интересно познакомиться с сокращённой версией статьи.
Никак не продаётся вдохновенье!..
Д. Леонтьев.
Итак, за что же я люблю гештальт-терапию? — Четыре ответа родились легко, будто давно ждали этого вопроса.
За творчество в работе и творчество в жизни.
Гештальт-подход это всегда творчество. Цель гештальт-терапии может быть сформулирована: «Восстановление способности к творческому приспособлению на границе контакта»».
Обучиться творческим навыкам как «техникам работы» с людьми невозможно. В гештальт-подходе отсутствует запрограммированный конечный результат: невозможно спланировать свободу! Принципиально неповторяемы клиенты и «случаи». Бесполезно и даже вредно планировать ход терапевтической работы не только на ближайшие встречи, но и – в ходе конкретной сессии: фактически никогда не известно, чем вы с клиентом займётесь через пять секунд. Так что приходится быть готовым к любому повороту событий. Что-то творческое в этом явно есть!
На практике действия гештальт-терапевта могут выглядеть до изумления просто. Сложность в том, что скопировать и повторить эти действия …невозможно. Какое же это, блин, сложное дело: творчество!
За свободу терапевта, не сравнимую со свободой в других терапевтических подходах.
Здесь принципиально отсутствуют догматы, готовые схемы «воздействия», не говоря уже о «лечении». Гештальт-терапия отказалась от директив как в адрес клиента, так и – терапевта.
Меня восхищает, что вершиной профессионального мастерства в гештальт-подходе считается способность терапевта быть самим собой в процессе контакта с клиентом. Остаётся лишь обнаружить себя!
Знаменитые слова Ф. Перлза о «секрете» его мастерства: «У меня есть глаза и уши и я не боюсь!». Ну как после этого не любить гештальт!
Гештальт-терапия позволяет свободно шутить и юморить над самим собой, хоть ты клиент, хоть – терапевт. Именно здесь на вопрос: «И чего хочешь?» можно услышать ответ: «Хочу, чтобы вы поняли, что я не такая дура, как на самом деле!»… И вместе же над этим посмеяться.
Шутки и юмор не просто возможны в гештальт-терапии, но и приветствуются. Они снижают уровень напряжения и позволяют обращаться с самыми болезненными, часто – неприкасаемыми переживаниями.
Здесь невозможно сказать терапевту о его работе: «Правильно!», или: «Неправильно!». Никто не может указать: «Надо делать так-то и так!». А если кто-либо и берётся указывать, то означает это лишь, что он сам плохо понимает, где начинается и где заканчивается гештальт-подход.
Подобная свобода терапевта вступает в противоречие с любой иерархией профессиональных отношений и серьёзно затрудняет возможность гештальт-терапии жить в условиях клиники. Лично меня это радует. Гештальт-подход вообще плохо поддаётся тиражированию и тем более – «внедрению».
Важно: при безграничной профессиональной свободе гештальт-терапевт несёт персональную ответственность за происходящее в терапии. И ему не удастся спрятаться за теорию, правила или схемы. Также не сможет он прикрыться «правильным диагнозом», либо – «аналогичным случаем».
Свобода терапевта требует зрелой, сильной личности. Поэтому обучение гештальт-терапии это именно взращивание собственной личности, а не – запоминание теории и технических приёмов. Это обучение тому, как обходиться со своими реакциями, как встраивать их в терапевтический процесс в доступной форме и с пользой для клиента.
В частности, это значит, что терапевт не столько использует пресловутые техники, сколько живёт в контакте с клиентом. В том числе – боится, когда страшно; смеётся, если весело; плачет, когда горько; обижается, если больно…
За безграничную веру в человека.
Гештальт-терапевт не считает своего клиента больным, не считает его пациентом и вообще – сколь-нибудь дефективным. Не занимается классифицированием симптомов, не ставит диагноз в статичном, фиксированном понимании.
Кстати, диагноз в гештальт-подходе вполне имеет быть, однако выступает он ситуативным динамическим феноменом. Существует лишь в контексте жизни клиента и описывает его манеру прятаться от реальности или – привычный способ прерывания контакта со средой.
Гештальт-терапевт принимает клиента таким, как есть и не стремится непременно его исправить или улучшить. Безоговорочно признаёт право клиента изменяться и – право не изменяться, улучшать качество собственной жизни, либо – нет.
Опыт клиента есть важнейшая ценность и безусловный приоритет. Важно различать реальность собственную и реальность клиента. Не подменять одно другим и ничего не навязывать человеку из серии: «ему же лучше»!
Гештальт-подход объективно воспитывает как в клиенте, так и в терапевте, самостоятельность и независимость, самоуважение, спокойную веру в себя и свои возможности.
Гештальт-терапевт не стремится улучшить клиента, переучить, удержать от какого-либо поступка, помирить или развести. В общем – «довести до совершенства».
Изменяться или нет — выбор клиента. Задача терапевта – помочь человеку сделать этот выбор максимально осознанно и ответственно. Это сложно…
За парадоксальность.
За возможность обращения к полярностям сознания для «подключения» клиента к его же собственному ресурсу.
Например, если человек хочет, но по какой-либо причине никак не может обнять значимого другого, прижать его к себе или – прижаться самому, совсем не обязательно упорно выяснять: что это за причина такая злостная… Бывает достаточно попросить клиента оттолкнуть этого дорогого человека, а то и вообще – прогнать (о ужас!) его от себя.
После чего для клиента столь желанная и одновременно недосягаемая близость с другим становится реально возможной и доступной! Такой вот парадокс…
Разрешив себе сделать то, что запрещал (не обязательно отталкивать живого человека!) и что казалось невообразимым и кощунственным, клиент приобретает свободу обращения со своим переживанием, с живым человеком или его образом.
Вообще, присоединение к сопротивлению для его нейтрализации – гениальный и красивый терапевтический приём хитрющего Ф. Перлза!
Гештальт-подход на практике использует очаровательную концепцию А. Бейссера – парадоксальную теорию изменений. Вкратце она гласит: если хочешь что-либо изменить в себе, совсем не следует тужиться и пытаться это непосредственно делать. Например – личностно расти со страшной силой.
Бесполезно пытаться стать тем, кем не являешься на самом деле! И чем сильнее хочется, тем более бесполезно… Изменения не произойдут, а вот разочарование обеспечено!
Но как только разрешишь, позволишь себе стать тем, кем, собственно, и являешься, — преображение начинается сразу же. Необходимо сначала признать себя тем самым конкретным и противным несовершенством, от которого как раз и пытаешься всячески откреститься. После чего изменения неизбежны!
Примечательно, что этой идее так созвучны русские сказки про искреннего Ивана-типа-дурака, всегда достигающего своих целей. А у притворщиков ничего не выходит в итоге…
Четыре главные причины…
Получается, что гештальт-терапия это, прежде всего, конкретные жизненные ценности… Очевидно, они нашли отклик во мне, и поэтому гештальт вот уже много лет – сокровенная часть моей жизни.
Уважаемый читатель! Чтобы статья сохранила характер популярной, автор оставил за рамками теоретические основания гештальт-терапии. Поверь, они так же красивы и элегантны, так же глубоко и ценностно обусловлены. Уверен, с ними мы ещё встретимся.
Автор: Андрей Савчук