Автор: Юлия Голованова (Верятина)
Ценности-ресурсы ко-терапевтических отношений.
Теперь мне хотелось бы сказать о тех ценностях, которые я нахожу основополагающими для ко-терапевтических отношений. Неразделенность этих ценностей с партнёром делает для меня ко-терапевтические отношения невозможными. Да и не только ко-терапевтические. Я уверена, что невозможно строить личные и профессиональные отношения, опираясь на кардинально разные ценности. Так или иначе, в основу мы выбираем то, что важно для нас всегда и везде — и в семье, и в дружбе, и в делах. Я также отдаю себе отчёт в том, что мои представления о том, что ценно, могут отличаться от представлений других людей и, в частности, моих коллег. Я не думаю, что могу претендовать на то, что мои ценности исключительно важны. Хотя и оставляю себе долю надежды и даже уверенности, что эти ценности универсальны для многих людей. И в терапии, и в своих отношениях я еще не встречала людей, которые бы совершенно не хотели и не искали в отношениях того, о чём я буду писать. И от сессии к сессии я убеждаюсь в том, что признание этих ценностей людьми и обучение тому, как замечать, поддерживать и сохранять их в своей жизни и отношениях, приводит к желанным изменениям, питает отношения и делает их более гармоничными и комфортными.
Я бы даже заменила в данном контексте слово «ценность» на слово «ресурс». Пишу сейчас и вспоминаю лекции по психологии в университете… и к словам «ценность», «ценностные ориентации» возникают ассоциации с чем-то статичным, декларируемым, описательным. А еще вспоминаются ценности, стоящие на полке (какие-нибудь драгоценные сувениры — ценности, которыми любуются). «Ресурс» как-то больше ассоциируется у меня сейчас с жизнью, взаимодействием, процессом. Например, сами по себе вода, воздух, еда, как понятия, для меня не ценность. И лишь когда я представляю, как я использую их или вдруг могу потерять возможность их использовать, я начинаю переживать их как ценности для себя. Мне хочется отделить здесь декларируемые ценности от реально воплощаемых во взаимоотношениях. Вот те, что реально воплощаемы партнёрами, становятся не просто ценностями, а ресурсами отношений.
Среди таких ценностей-ресурсов мне особенно важно назвать признание себя, доверие к партнёру, симпатию, интерес и уважение к партнёру, признание партнёра, способность выдерживать напряжение, конфликты, сложные ситуации и прояснять их, благодарность и признание ценности сотрудничества.
Признание себя.
Я думаю, это очень важный ресурс для начала и развития отношений. Любых. И ко-терапевтических, в частности. Если я ничто и никто, то в чём смысл объединения в ко-терапевтическую пару? Будет ли эта пара служить своим основным целям — целям психотерапевтической работы с клиентами? Будет ли это партнёрством?
Я также думаю, что невозможно быть ничем и никем. Можно плохо осознавать то, кем ты являешься и какой ты, можно не признавать этого, но быть ничем и никем невозможно. Эта работа по осознаванию и признанию самого себя является очень важной, как для начала, так и для развития ко-терапевтических отношений. И когда я говорю о признании, я не говорю о восхищении, восхвалении, гордыни. По моим наблюдениям, люди часто путают эти явления с признанием. Я говорю о способности замечать себя, замечать, как те или иные качества, личные и профессиональные особенности, поступки оказываются значимыми, полезными, ценными для других, замечать плоды своих трудов. Я говорю не о каком-то грандиозном признании, каким можно представить себе признание тех или иных заслуг через присуждение премий, званий, медалей, первых, вторых, третьих мест на соревнованиях. Я имею ввиду признание более повседневное, которое часто упускается в погоне за местами, званиями, славой и т.д. Признание себя как отдельного человека (терапевта), существующего в этом мире (профессиональном сообществе), включенном в него, связанным с другими, а значит, уже занявшим какое-то своё место в системе, которое не представляется больше пустым.
Способность признавать себя, осознавать себя как источник каких-то ценностей-ресурсов для других в этом мире, очень важна для партнерских отношений. От того, как мы относимся к себе, зависит, как и кого мы выбираем в партнёры, на какие условия сотрудничества мы соглашаемся, переживаем ли мы себя свободными выбирать в отношениях, что нам подходит, а что нет, будем ли мы патологически зависимы от мнения нашего партнёра или клиентов о нас. Признание себя обеспечивает и более твёрдую почву для ко-терапевтических отношений, и равенство партнёров, и границы, необходимые для поддержки и развития отношений.
Кстати, немного о равенстве. Прежде всего я имею ввиду равенство самому себе. На мой взгляд, это довольно важно, если речь идёт о партнёрских отношениях. Зная и признавая свои возможности и ограничения, не уничижая себя, и не стремясь казаться лучше, чем есть, партнёры предстают более ясными друг для друга — из этой ясности они могут открыто сотрудничать, не усложняя свои отношения ложными ожиданиями, двойными посланиями, лишним напряжением, уклонением от прояснения отношений и т.д. Быть равными в контексте партнёрских отношений для меня не значит быть одинаковыми (статусом, вкладами, возрастом, опытом и т.д.). Это значит быть каждому на своём месте в системе, признавая своё место и место партнёра, быть ясными в этом друг для друга и отвечать, в первую очередь, за себя.
Признание себя тесно связано и с признанием другого. Из самоуничижения происходит идеализация и обесценивание — и то, и другое не является истинным, честным признанием, на мой взгляд.
Симпатия и интерес к коллеге.
Мне кажется, это достаточно очевидный ресурс для отношений. Можно, конечно, руководствоваться расхожим «стерпится-слюбится», и начинать сотрудничество без симпатии и интереса к партнёру, а, например, лишь с признания выгодности для себя данного сотрудничества (когда на первом месте организаторские способности партнёра, статус партнёра и т.д.). Но лично я не верю в такие отношения — в их продуктивность, в то, что от них можно получать истинное удовольствие, в их человечность. Я также не считаю, что для начала сотрудничества с коллегой должны быть какие-то сильные, да еще и проверенные временем чувства к нему. Может быть даже, это опасно для отношений. В моём опыте сильные пересечения контекстов личных и профессиональных не были приятными по своим последствиям. Хотя поначалу мне казалось, что в моих таких (смешанных) отношениях всё хорошо, нам удаётся не мешать всё в одну кучу, и было даже некоторое ощущение собственной исключительности в том, что удаётся быть «над» всем известными рекомендациями не путать сугубо личные и деловые отношения. Сейчас я с бОльшим уважением и вниманием отношусь к выверенным временем и опытом законам отношений и стараюсь не перегружать свои отношения многочисленными контекстами.
Для меня важно, чтобы у меня были симпатия и интерес к моему партнёру — как общечеловеческие, так и профессиональные. Для меня достаточно, чтобы коллега, как минимум был мне приятен как человек и не вызывал у меня отвращения и неприязни, и также важно, чтобы то, как работает мой коллега, вызывало у меня интерес и было принято мной и не вызывало бы у меня, как терапевта, недоверия, отторжения, принципиального несогласия.
Доверие.
С одной стороны, доверие — это то, что формируется и проверяется в отношениях. Доверие человеку, основанное на большом опыте отношений с ним, и доверие, возникшее по первым впечатлениям — это две разные вещи. С другой стороны, уже при первом знакомстве, первых обсуждениях совместных идей, при первых переговорах об условиях сотрудничества у каждого из нас возникает переживание доверия или недоверия потенциальному партнёру. Другое дело — все ли прислушиваются к этим переживаниям.
Я также думаю, что у каждого человека есть какая-то своя мера доверия, необходимая для начала отношений. И с опытом она меняется. На мой взгляд, для партнёрских отношений и своей безопасности в них важно ощущать свою меру и учитывать её при принятии решения о сотрудничестве. Я не раз сталкивалась с историями (и о личных, и о профессиональных отношениях), в которых один из партнёров уже в самом начале отмечал какие-то действия другого, которые настораживали, вызывали опасения, недоверие. И как этот партнёр игнорировал свои впечатления или успокаивал себя, что всё обойдётся, не проясняя ситуации, а потом, спустя время и столкнувшись с так называемым «предательством» или «неудачей», анализировал историю отношений и понимал, что произошедшее являлось логичным следствием всех тех «сигналов», которым он старался не придавать значения. Я говорю об этом, чтобы пояснить свою мысль — я не говорю, что доверие должно быть абсолютным или что есть какая-то универсальная, одинаковая для всех степень доверия, необходимая для начала ко-терапевтических отношений и благоприятного их развития. Я говорю о том, что игнорирование возникшего в отношениях недоверия будет приводить к накоплению напряжения, которое либо не будет разрешаться, пока не произойдёт «взрыв», либо будет сбрасываться какими-то косвенными путями, увеличивая долю неясности для партнёров.
Я также хочу сказать о доверии партнёру как профессионалу. Когда у меня накопился уже некоторый опыт ко-терапии с разными партнёрами, я обнаружила такой феномен — чем больше я доверяю партнёру в его профессионализме, тем спокойнее я чувствую себя рядом с ним, меньше тревожусь и гораздо реже возникает желание вмешаться в то, что он делает. Я думаю, что довольно часто упоминаемая конкуренция в ко-терапии, когда партнёры или один из партнёров часто перебивают друг друга, вмешиваются в работу друг друга с участниками группы, бывает связана с недостаточным доверием партнёров друг к другу (или одного из партнёров). Если я уверена в том, что мой партнёр осознающий терапевт, что он придерживается принципа не нанесения ущерба клиенту, что он фрустрирует клиента, взвешивая при этом свою способность поддержать его и т.д., то я могу доверить ему его часть работы с группой, не одёргивая и не подстраховываясь на каждом шагу, не бросаясь спасать группу или отдельных участников всякий раз, когда партнёр делает что-то отличающееся от того, что сделала бы я в данный момент.
Здесь, мне кажется, в самый раз перейти и к вопросу уважения партнёров.
Уважение.
И снова я скажу, что важно уважение к партнёру не только как к профессионалу, но и как к человеку.
Мне кажется, что слово это довольно заезжено в обществе. Уважать нас учат, а еще чаще пытаются просто заставить, с детства, и по моим наблюдениям слово «уважаю» довольно часто используется поверхностно, а, как отношение, переживается реже, чем о нём говорится. Размышляя на эту тему, я выделила для себя два значения уважения и, по сути, два рода уважения. Первый — это уважение в значении признания чего-либо. Или уважение как позиция, установка по отношению к другому человеку. Например, «Я уважаю твои границы», «Я уважаю твоё мнение» может означать «Я признаю твои границы, твоё право на них и я готова не нарушать их» и «Я признаю твоё право иметь собственное мнение и оставаться при нём». Другой род уважения — это уважение как переживание определенного отношения к конкретному человеку. И это отношение, вероятно, как и глубокое чувство любви, состоит из многих разных переживаний — и восхищения, и благодарности, и признания ценности как отдельных качеств, поступков, так и, в целом, другого человека для меня.
Первый род уважения, на мой взгляд, больше связан с поддержкой границ и автономией. А второй — с близостью, привязанностью. Я также думаю, что первый род уважения может существовать как некоторая предустановка к отношениям. То есть, уважение как позиция может принадлежать самой личности и в меньшей степени зависеть от содержания отношений партнёров. Например, в моём понимании зрелый человек — это человек, который, в частности, признаёт право других на своё мнение, на сохранение своих границ, на выбор своего образа жизни и т.д. Зрелый человек будет вести себя, исходя из этой установки, в большинстве случаев, независимо от того, с кем он общается. В частности, я думаю, что такое уважение-признание так же, как и доверие к партнёру, обеспечивает возможность не мешать друг другу делать свою работу в процессе ко-терапии, даже если видение этой работы несколько отличается.
Что же касается второго рода уважения — уважения-переживания — то оно принадлежит отношениям двух конкретных людей и, на мой взгляд, не может быть изначальным. Это то уважение, которое рождается в отношениях и поддерживается или не поддерживается в них. Это то самое уважение, о котором принято говорить «его надо заслужить». Оно не может быть к человеку просто из признания, что он такой же человек, как и я (как в случае с уважением границ, например). Оно может быть к конкретному человеку в связи с какими-то его поступками.
Я пришла к этому в процессе размышлений и воспоминаний о своём разном уважении к разным коллегам. А также, думая о том, можно ли работать в ко-терапии, например, уважая коллегу как профессионала, но не уважая, как человека. Тогда я и обнаружила для себя отличия в собственном уважении. Есть коллеги, которых я признаю, но про которых я не могу сказать, что чувствую к ним уважение. Это связано либо с тем, что нам не довелось близко общаться и взаимодействовать, чтобы могло возникнуть отношение уважения, либо с тем, что я не уважаю коллегу в личном плане (как профессионала признаю, ориентируясь на свои критерии профессионализма, но опыт личных отношений к уважению не привёл). А есть коллеги, которых я и признаю, и уважаю.
Для начала ко-терапевтических отношений или для какого-то краткосрочного проекта, на мой взгляд, вполне достаточно уважения-признания при условии, что нет переживаний личного неуважения, неприязни. А вот долговременные проекты в ко-терапии или регулярное стабильное сотрудничество в краткосрочных я представить без уважения как отношения (и личного, и профессионального) не могу.
Способность выдерживать напряжение, конфликты, сложные ситуации, оставаться в отношениях, прояснять и искать решение.
Способность партнёра оставаться в отношениях, когда возникают напряжение, сложные ситуации, конфликты и т.д. для меня, сколько себя помню, всегда была одним из первых критериев, по которым я понимала, хочу ли я продолжать отношения с данным человеком, хочу ли я дружить или сотрудничать в делах и какова перспектива данных отношений. Из своего опыта разных отношений я точно знаю, что я сама не склонна убегать, избегать, поддерживать неясность. Я также не могу и не хочу долго оставаться в отношениях с вечно убегающим и избегающим партнёром, я не склонна бесконечно догонять, догадываться, поддерживать манипуляции виной, стыдом, обидой, какими-либо другими чувствами. Для меня в отношениях важна честность. В первую очередь — перед самой собой, но так же и перед партнёром. И такого же отношения я бы хотела к себе. Поэтому я очень ценю, когда мои попытки быть прямой, пойти на прояснение неясного, на легализацию напряжения и конфликта принимаются партнёром, не избегаются. И также ценю способность и готовность партнёра делать то же самое в отношениях со мной. И поскольку я знаю, что прояснение требует времени, разрешение конфликтов требует времени, установление взаимопонимания и договоренностей требует времени, я вижу необходимость в том, чтобы и я, и мой партнёр, могли выдерживать неопределённость, тревогу, напряжение, взаимную агрессию в отношениях и сохранять связь в такие периоды. Это я имею ввиду, когда говорю о способности партнёров оставаться в отношениях и выдерживать напряжение.
Напряжение может зашкаливать, возбуждение может срываться в аффективные реакции, ссоры, неприятные перепалки. Пусть так. Все мы люди и не всегда мы можем сохранять самообладание и вести дипломатичные переговоры. Важно и то, насколько партнёры могут быть эмоционально устойчивы в таких ситуациях и сохранять самообладание, и то, насколько они способны вернуться друг к другу, даже если имел место эмоциональный взрыв. Вернуться друг к другу и попытаться понять «что это было?», «о чём это в наших отношениях?» и возможно ли что-то предпринять, чтобы восстановить баланс.
Сейчас, когда я пишу об этом, я понимаю, что возможность действовать именно так, связана с несколькими факторами. Это и осознанность партнёров, которая, в частности, помогает выйти из слияния и дифференцироваться друг от друга, обнаружить себя, свои потребности, свой взгляд на ту или иную ситуацию. Это и признание собственной ответственности в отношениях (своего вклада в отношения и в то, что происходит в них — вклада, который имеет место всегда). Это и способность встать в метапозицию по отношению к происходящему, анализируя все стороны ситуации (а в ко-терапии, как я уже говорила, есть несколько контекстов, которые имеет смысл учитывать). Это способность прояснять и слышать другого, а так же ясно выражать своё мнение в процессе такого совместного анализа ситуации. Это способность выдерживать определенное количество напряжения, не сливая его всё время в отреагирование. Конечно, возможность сохранять связь, когда сложно, обеспечивается и самим опытом отношений. Чем больше партнёры сотрудничают и чем больше опыта проживания конфликтов и нахождения удовлетворяющего обоих выхода есть у партнёров друг с другом, тем надёжнее их отношения и тем большее напряжение есть шанс контейнировать и пережить. Однако, это лишь отчасти так. Если отношения развиваются, а не идут по одной и той же схеме кругами, то каждый новый конфликт всё равно вызывает тревогу и снова ставит перед выбором, как поступить. И каждый новый конфликт ставит отношения под вопрос: «Переживём ли его или в этот раз обнаружим, что ресурсы нашей пары исчерпаны?»
Я также уверена в том, что способность партнёров контейнировать аффекты, прояснять, выяснять и договариваться в напряженных, сложных ситуациях, в ситуациях конфликта, очень важна не только для партнёров, но и для тех групп, которые они ведут. И эта способность как характеристика каждого из партнёров, и их совместный опыт разрешения конфликтов в паре дают опору партнёрам для того, чтобы в некоторых случаях легализовывать и разрешать конфликты прямо на группе, в присутствии участников. В начале моей ко-терапевтической практики, для меня было открытием то, что прояснение отношений друг с другом и разрешение конфликтов в присутствии группы может быть важным и полезным опытом для участников группы. Сама легализация конфликта ко-терапевтов в группе проявляет незавершенные болезненные и до сих пор актуальные ситуации из жизни участников группы, что даёт возможность участнику выбрать, исследовать ли этот опыт в терапии. Также открытый конфликт ведущих и процесс его разрешения могут стать важным опытом для участников группы, в котором они могут обнаружить позитивный смысл конфликта, а также наблюдать со стороны способы разрешения конфликта в исполнении ведущих. А ведь эта тема — конфликтов и их разрешения, довольно часто поднимается в группах и вообще в терапии и терапевты помогают клиентам осваивать эту зону отношений. И довольно странно, на мой взгляд, если сами ко-терапевты, работая над темами конфликтов с клиентами, сами не рискуют двигаться в эту сторону в своих отношениях.
Если я, как ведущая группы, не уверена в своём партнёре, в его способности и желании выдерживать напряжение, идти на прояснение, обсуждать со мной острые углы, то я нахожу слишком рискованным и для себя лично, и для состояния группы, пытаться обсуждать что-то с моим партнёром в самом групповом процессе. И тогда останется только всё скрывать от группы, удерживать до перерыва, тратить энергию на это удерживание, одновременно с тем, неизбежно давая группе невербальные послания о том, что в нашей паре не всё в порядке. В такой ситуации, как я уже упоминала ранее, мне как терапевту сложно будет поддерживать процессы конкуренции и дифференциации участников в группе, которые неизбежно сопровождаются конфликтами и разногласиями. Если же я могу рассчитывать на своего партнёра в том, что его позиция относительно конфликтов аналогична моей, что он так же, как и я, настроен на прояснение и разрешение возникающих конфликтов, способен сохранять самообладание и не впадать в аффект всякий раз, когда мы в чём-то не согласны друг с другом, то моя личная свобода и наша с партнёром свобода обращения друг с другом гораздо больше, как за пределами группы, так и в самом групповом процессе.
Благодарность и признание ценности сотрудничества как ресурс отношений.
По-моему, это так очевидно. Так, казалось бы, банально. Как прописные истины. Я до сих пор удивляюсь тому, как часто эта прописная истина остаётся прописной, книжной, и как редко люди используют этот ресурс. И даже в хороших стабильных отношениях со временем возникает как будто какое-то привыкание к их стабильности и хорошести, отношения и их качество начинают восприниматься как нечто само собой разумеющееся и благодарность, и ценность отношений как-то «сами собой» скрываются от партнёра. Я и сама начала замечать этот ресурс не так давно в своей жизни. Замечать не головой, а сердцем. Не знать о нём, а переживать его.
Я думаю, что выражение благодарности друг другу за совместную работу, за оказанную партнёрами друг другу поддержку в каких-то ситуациях, открытое признание ценности совместного творчества и его результатов, признание ценности тех моментов, когда партнёр делает что-то неожиданное и интересное, что не пришло и совершенно точно не пришло бы в голову другому — это очень важный ресурс ко-терапевтических отношений. Он остаётся важным даже тогда, когда отношения крепкие, стабильные и взаимноудовлетворяющие.
Благодарность и признание ценности сотрудничества для меня являются одним из важных условий не только развития и сохранения отношений, но и благополучного их завершения. Как бы мы ни завершали отношения сотрудничества — в связи с окончанием проекта, с какими-то жизненными обстоятельствами одного из партнёров или же в связи с обнаруженными неразрешимыми противоречиями, благодарность к партнёру и признание ценности нашего сотрудничества, которое имело место быть, даёт возможность партнёрам присвоить себе тот опыт, что был. А обесценивание делает невозможным ассимилировать опыт и опираться на него в дальнейшем, пусть даже и в других коллегиальных отношениях. К тому же, обесцененный опыт и внутренне незавершенные отношения с партнёром (которые, на мой взгляд, не могут быть завершены, без признания своего вклада и вклада партнёра) так или иначе будут оказывать влияние на другие коллегиальные отношения, которые каждый из партнёров может строить в дальнейшем.
По своему опыту я довольно ярко ощущаю в отношениях, как благодарность или признание ценности сотрудничества, прямо выраженные моим партнёром в мой адрес, питают меня и моё желание делать что-то вместе. Так же, как и мои переживания, связанные с благодарностью партнёру за его вклад в наше совместное дело, в наши отношения, поддерживают меня в сохранении и развитии отношений. Мне также знакомо переживание обиды, злости, иногда грусти и стремления отдалиться или даже прекратить отношения, когда я не чувствую, что отношения со мной для партнёра столь же ценны, как и для меня, и что мой вклад в наше совместное дело признаётся партнёром и представляет для него ценность. В большей степени из этого опыта, чем из теоретических соображений, я включаю благодарность в список основных ресурсов ко-терапевтических отношений.
На этом данное эссе могло бы закончиться, поскольку наиболее полно я осмыслила свой опыт ко-терапии именно с точки зрения описанных выше аспектов отношений. Однако, после краткого освещения данного эссе в группе коллег, появился список других аспектов, которые, на мой взгляд, являются не менее важными и интересными. Этот разговор в группе коллег подтолкнул меня к размышлениям о том, что я не взяла во внимание из своего опыта и о чём не написала. В результате, я выделила еще несколько аспектов своего ко-терапевтического опыта, о которых могу рассказать, продолжая набросанные коллегами штрихи.
Дело, дружба и любовь.
В нашем профессиональном сообществе (я имею ввиду в первую очередь знакомых мне гештальт-терапевтов) я сталкивалась с таким феноменом, когда практически все личные отношения человека начинают сосредотачиваться вокруг гештальт-терапии и общения с коллегами — и деловые, и приятельские, и дружеские, и любовные. С одной стороны, конечно, можно сказать, что немалая часть мира живёт именно так — сосредотачивая свои отношения в области своей профессии. Например, просто потому, что на большее нет времени и потому что так проще — нас естественно сближает совместно проведенное время, совместно решаемые задачи и т.д. Однако, относительно нашей профессии, я думаю, что дело здесь и в другом. Не возьмусь говорить про психотерапевтов вообще, поскольку не имела возможности довольно долго находиться в среде психотерапевтов других направлений. Поэтому буду говорить именно об известном мне сообществе гештальт-терапевтов. Я думаю, что одним из факторов такого положения дел является то, что в процессе обучения участники программ склонны отгораживаться от мира, разделяя его на «эту жизнь» (жизнь учебной группы, жизнь профессионального сообщества) и «другую жизнь» (жизнь и общение с людьми за пределами группы и профессионального сообщества, с людьми, не имеющими отношения к психологии и психотерапии). Кто-то в большей, кто-то в меньшей степени, в зависимости от жизненной ситуации и индивидуальных особенностей. Отчасти, это происходит в связи с тем, что в учебных группах ведущими и участниками создаётся и поддерживается атмосфера отношений, в чём-то действительно отличающаяся от повседневности. Однако целью этого является самоисследование и формирование и развитие новых навыков, которые в дальнейшем участник группы сможет использовать как в профессии, так и в личной жизни, в общении с разными людьми и, в частности, для улучшения качества своих отношений. Целью такой групповой работы не является замыкание участников на общение в узком кругу друг с другом. И как и в терапии клиенты проживают такой этап, когда им кажется, что вот здесь, в кабинете терапевта, возможны желанные отношения, а в жизни за пределами кабинета это невозможно, так и участники учебных групп, проживают подобное. Однако изменение происходит тогда и только тогда, когда приняв и осознав эту иллюзию, клиент, так же как и студент учебной группы, решается на то, чтобы начать переносить приобретенный опыт и навыки в свою жизнь за пределами терапевтического или учебного кабинета. В противном случае, терапия рискует превратиться в патологическую зависимость или просто привести к глубокому разочарованию. Некоторые студенты, проходя через такой период, всё же не запираются на территории гештальт-сообщества и расширяют осваиваемые пространства отношений. Отказываясь от прежних или сохраняя и изменяя прежние отношения, а также создавая новые. Другие же, кто по тем или иным причинам не рискнули, не захотели двигаться дальше, остаются лишь в своём профессиональном кругу. В том случае, если такое замыкание отношений в рамках профессиональной группы связано с избеганием одиночества и необходимости создавать отношения с другими людьми, это может привести к большой путанице в отношениях с коллегами, где совершаются попытки одновременно и сотрудничать в ко-терапии, и дружить, и быть любовниками, и создавать семью. Иногда такие отношения становятся похожи на «гремучую смесь». Подобный период, не скрою, был и в моей жизни. Когда вся моя жизнь сосредоточилась вокруг отношений с коллегами, одногруппниками, в то время как за пределами этого круга я чувствовала пустоту или дискомфорт. Отчасти потому, что мне знаком этот опыт, и я могу сравнить его со своей жизнью сейчас, когда она устроена по-другому, я позволяю себе писать об этом.
Я не думаю, что есть какое-то однозначно верное решение вопроса о том, стоит ли партнёрам одновременно находиться в разных отношениях друг с другом, и какое количество этих отношений выносимо для пары. Я думаю, что есть некоторый обобщенный опыт, который описывают разные люди, есть некоторые наиболее часто проявляющиеся закономерности или тенденции, которые можно проследить, но в то же время всегда есть и «исключения из правил». Так, например, я знакома с двумя семейными парами, в которых супруги иногда работали или работают в ко-терапии. Мне было бы интересно узнать об их опыте больше — о том, какие подводные камни могут встретить такую пару ко-терапевтов, о том, какие удовольствия и преимущества есть в таком сотрудничестве и, особенно, о том, какова цена такого сотрудничества, как это сказывается и на ко-терапии, и на семейных отношениях. Так же интересно было бы узнать, шло ли формирование их ко-терапевтических отношений одновременно с семейными, или же в ко-терапевтические отношения они вступали, когда уже любовные, семейные были довольно устойчивыми и ясными. Мне кажется, от того, на каком этапе развития находятся наши личные и профессиональные отношения, может довольно сильно зависеть, будет ли в них путаница. Например, я предполагаю, что если одновременно зарождаются и развиваются и ко-терапевтические, и любовные, дружеские отношения между партнёрами, это чревато бОльшим напряжением и запутанностью, чем если одни отношения возникают уже на фоне устоявшихся других.
В целом, я думаю, что как и во всех остальных профессиональных вопросах, для терапевта важным является осознавание того, что и как он делает. Я думаю, что в случае развития каких-то дружеских или любовных отношений из ко-терапевтических, а также в случае интереса любовников или двух друзей поработать в ко-терапии, важно понимать, что по сути своей эти отношения всё же отличаются. Вступая в новые отношения, партнёрам придётся пройти через разные этапы в них, которые не могут быть заменены уже существующим опытом отношений. И этот путь может и скорее всего будет оказывать то или иное влияние на уже существующие отношения между партнёрами. Лично я, как я уже писала выше, обычно задумываюсь, хочу ли и готова ли я рискнуть уже существующими отношениями, добавив в них 1-2 дополнительных контекста. И ещё мне кажется важным задавать себе вопрос и честно отвечать на него: «Для чего я концентрирую все или многие свои отношения в паре именно с этим человеком? Свободна ли я в том, чтобы выбирать себе в партнёры для дела, дружбы или любви кого-то ещё? Или это выбор без выбора?».
Также я бы хотела добавить к уже сказанному несколько деталей по поводу ко-терапии и дружбы. Не знаю, как это у меня получится, но идея такова, чтобы акцентировать ваше внимание на двух нюансах. Один заключается в том, как сложно бывает совмещать человеческие отношения, симпатию и альтруистические порывы с деловыми отношениями, договором и финансовыми расчетами. Второй заключается в том, что в период, когда отношения только начинаются, есть много радости, восхищения, вдохновения от совместной работы, и еще не пройдён этап дифференциации (то есть, оба или один из партнёров склонны к слиянию), особенно велик неосознанный порыв к дружбе с партнёром и размыванию границ между деловыми и личными отношениями. Начну разворачивать свою мысль, пожалуй, со второго нюанса.
Если начало сотрудничества с партнёром оказалось приятным и удачным (говорю «если», поскольку не всегда так бывает), я думаю, мы неизбежно так или иначе попадаем в период слияния с партнёром. В любовных отношениях этот период принято называть «конфетно-букетным». Это время очарования, иллюзии того, что мы очень хорошо подходим друг другу, это время, когда радость, воодушевление, кайф от того, что у нас хорошо получается вместе работать, несколько приуменьшают нашу способность замечать наши отличия и то, что не очень нравится, не очень удобно в контакте друг с другом и в совместной работе. В то же время, это связано и с тем, что оба партнёра стараются быть более аккуратными в своих проявлениях вообще и по отношению друг к другу, в частности — естественное поведение на фазе обеспечения безопасности в отношениях. И именно в этот период — ощущения близости, похожести, совпадения, — велики шансы перенести это впечатление от совместной деятельности на отношения, в целом. Стирается граница между тем, что всё это происходит в нашем совместном деле, и пока не более того. И кажется, что мы, в целом, очень похожи, как люди. И возникает неосознанное желание сближаться. Оно может быть обоюдным или больше развиваться у одного из партнёров (если он больше подвержен слиянию или просто больше настроен на отношения привязанности, близости). Этот момент в отношениях особенно напряженный и рискованный. Здесь зарождается много ожиданий по отношению к партнёру, а неосознанное размывание границ между деловым и дружеским, чревато тем, что, обнаружив сильные отличия в готовности сближаться или в том, что для каждого партнёра важно и приемлемо в близких отношениях, партнёры рискуют неосознанно перенести своё разочарование, боль или обиду на отношения деловые. Не знаю, как сформулировать эту мысль яснее. Приходит в голову такая немного смешная метафора: «Если ты не хочешь со мной дружить, то мы больше не будем вместе лепить куличики». И вдруг становится как-то совсем не важным то, что до этого, в чём-то трагичного момента, куличики хорошо получались и, в общем-то, дружить для того, чтобы делать их, совсем не обязательно. Что вполне достаточно для приятного совместного творчества той степени близости и взаимного внимания, которые есть. Грустно… Может быть потому, что не так романтично. Больно очень, если воспринимать обнаруженные отличия или разную готовность к близости, как личное отвержение и сообщение партнёра по отношению к себе: «Ты недостаточно хорош для меня, чтобы еще и дружить с тобой». И в то же время, по-моему, может быть и жизнеутверждающим, если воздержаться от самоуничижения и заметить, что с этим партнёром у нас могут получиться хорошие куличики, а дружить я могу и с кем-нибудь другим, с тем, кто больше мне подходит для дружбы.
Теперь, когда от романтики я плавно перешла к прагматике, вспоминаю о первом нюансе, который обозначила выше — человеческие отношения и финансовые расчеты. Ух….. сложная тема. Даже не знаю, как к ней подступиться. Лично мне это всегда довольно трудно даётся — в любых отношениях, где на другой стороне для меня присутствует живой человек, а не «роль» или «функция». Я думаю, что для многих из нас, россиян и граждан бывшего советского союза, это не только личная сложность, но и культуральная. В нашем обществе, где долго декларировалось, что всё общее, что общественное выше личного, где родители из лучших побуждений и страха воспитать эгоиста, пытались и до сих пор иногда пытаются взрастить в своих детях сострадание и альтруизм путем постоянного принуждения ребёнка всегда делиться с другими своими личными вещами, где от некоторых учителей начальных классов на уроке ребёнок на своё «Я знаю» или «Я хочу сказать» может получить в ответ «Я — последняя буква в алфавите», где рассказ о том, что взрослые дети, живя с родителями в одном доме, ведут раздельные бюджеты и имеют свой отдельный холодильник, вызывает недоумение и возмущение окружающих, сложно без стыда, неловкости, вины и обид, решать финансовые вопросы. Особенно в отношениях, в которых есть хоть какая-то близость. Поэтому возникает соблазн избежать оценки своих усилий в денежном эквиваленте, избежать ведения переговоров с партнёром с обозначением своей цены, с обсуждением вклада каждого в дело и индивидуального размера вознаграждения, с перераспределением бюджетных средств проекта между партнёрами. И есть большой соблазн соглашаться на неясные условия в неосознанной надежде на то, что близость и дружба и просто человеческие отношения как-то примирят нас, и каждый будет честен по отношению к другому просто потому, что он хороший человек. А позже, когда обнаруживаются отличия в используемых финансовых формулах, а надежды на близость и дружбу уже велики, может возникнуть праведное возмущение партнёром, который выставляет счёт или не соглашается с претензиями в свой адрес о том, что он недостаточно вкладывается. Или же одному из партнёров, стремящемуся к дружбе и не склонному к финансовой дифференциации, проще из «дружеских», «человеческих» побуждений, ждать и косвенно или прямо просить, требовать от партнёра взаимности, чем начать переговоры по цене своего вклада и возникшем ощущении неравенства вкладов в совместное дело.
Иными словами, кратко и обобщенно я бы сказала так. На мой взгляд, стремление к дружбе и большей близости с партнёром, чем того требует совместное дело, на мой взгляд, может быть связано не только и, может быть, даже не столько с тем, что партнёры действительно искренне заинтересованы в дружеских или любовных отношениях именно друг с другом. Сколько еще и с тем, что один или оба партнёра:
- склонны к слиянию,
- глубоко романтичны по своей натуре и не желают с этим романтизмом расстаться ни в одной из сфер своей жизни,
- одиноки в своей личной жизни, избегают признания и переживания своего социального одиночества и своего страха встреч с новыми людьми в поисках необходимой им дружбы или любви,
- не различают или недостаточно различают отношения деловые, дружеские и любовные по своей сути, целям и задачам.
Прошу понять меня в том, что я не исключаю возможности дружбы и любви между ко-терапевтами. Я лишь акцентирую внимание на иной стороне этого явления — на подводных камнях, неосознаваемых мотивах, на цене, которую мы платим. И может быть, мои размышления окажутся полезными и интересными для других, в том, чтобы чуть более широко (или глубоко?) взглянуть на историю своих отношений или на то, что происходит в ко-терапевтических отношениях сейчас.
Есть еще один важный вопрос в этой теме, которому я хочу уделить внимание. Он является развитием идеи границ между деловыми, дружескими и любовными отношениями. Границ, которые могу существовать даже в том случае, если партнёры находятся друг с другом и в тех, и в других. Могут существовать, если партнёры всё же признают их необходимость и начнут их обнаруживать для себя.
Я хочу напомнить о том, что ко-терапевтические отношения коллег вряд ли возможно представить без еще одного важного объекта (а точнее даже, субъекта) — клиента. В данном случае я имею ввиду группу. Но, думаю, что это касается и других вариантов работы в ко-терапии (например, семейная терапия). Странно было бы обсуждать партнёрские отношения бизнесменов, не учитывая тот бизнес, который они ведут, а родительские отношения супругов, не учитывая их детей.
Если честно, мне близок образ ко-терапии как родительства и, в целом, терапии (терапевтического процесса) как родительства. Вопрос этот спорный, в нём можно найти аргументы и «за», и «против». Ведь образ, сравнение, не всегда может отражать все нюансы описываемого нами явления. Но рассуждения на эту тему, я думаю, могут уложиться в отдельную немаленькую статью, и мне бы не хотелось сейчас уходить в них. Поэтому я просто рискну использовать эту метафору, понимая, что кому-то она может быть близкой, а у кого-то вызовет протест.
Лично для меня осознание того, что ко-терапевтические отношения существуют не сами по себе, а для группы и в связи с группой, существенно влияет на разграничение контекстов личных и профессиональных, разграничение отношений с партнёром деловых, дружеских и любовных. Это понимание смещает для меня фокус внимания с просто отношений между партнёрами, на отношения между партнёрами в связи с их проектом. С одной стороны, как я уже писала выше, качество отношений ко-терапевтов, безусловно, влияет на то, что будет происходить с группой. Так же, как и то, что происходит в паре между мужем и женой, как между любовниками, друзьями и супругами, непосредственно влияет на то, что будет происходить с детьми и, в целом, с семьёй. Но в то же время, сами по себе личные отношения между ко-терапевтами — это некий фон, на котором фигурой является их партнёрство по поводу работы с группой, по поводу целей и задач этой группы. Я пытаюсь сказать, что, на мой взгляд, если мы говорим о проекте, о совместном деле, а еще помним о том, что это совместное дело является работой, за которую клиенты платят деньги, то отношения «я — мой партнёр — группа» для меня первичнее, приоритетнее, чем «я — мой партнёр». Так же, как и в родительстве. Если родители поглощены друг другом как любовниками, друзьями, мужем и женой полностью, забывая о своих родительских ролях, о том, что у них есть дети, перед которыми у них есть некоторые обязательства и за которых они ответственны, это приводит к тому, что дети остаются проигнорированы, их нужды и потребности неучтёнными, а в худшем случае, дети становятся пешками в борьбе супругов за власть, инструментом влияния на партнёра или даже орудием мести. Если родители погружаются в жизнь своих детей и в родительство, забывая о том, что они еще мужчина и женщина, муж и жена, любовники и друзья, избегая работы по осознаванию этих сторон своих отношений друг с другом, дети так же страдают. Иными словами, неосознанное исключение из системы одного из звеньев приводит к нарушению баланса, который система вынуждена восстанавливать путём формирования симптома. Я думаю, что и ко-терапевтические отношения подчинены этой закономерности. Понимание того, что «мы» можем существовать только как «триада» (я, партнёр, клиент), а не как «диада», на мой взгляд, может быть полезно для партнёров на всех этапах их отношений.
И мне кажется важным отметить, что ко-терапевты, решающие собрать группу, осознают они это или нет, приобретают с этим решением и совершаемыми действиями ответственность перед друг другом и группой. Я думаю, что понимание и признание этого очень важно для успешности и жизнеспособности проекта и самих отношений. Мне кажется, что понимание этого так же могло бы помочь ко-терапевтам в тех ситуациях, когда они переживают кризис отношений и когда единственным выходом из кризиса для них видится расставание. Возвращаясь к метафоре родительства, приведу такой пример. Довольно часто можно слышать от супругов, стоящих перед выбором, сохранять семью или нет, такую фразу «Я не хочу, чтобы мой ребёнок остался без отца». С одной стороны, можно списать это опасение на то, что если «мы не будем вместе, если мы признаем, что мы не хотим жить вместе, то кто-то из нас просто исчезнет из жизни семьи сам или же один из супругов будет препятствовать общению другого с ребёнком». С другой стороны, по моим наблюдениям, эти опасения нередко связаны с глубоким неосознанным убеждением, что муж и отец ребёнка — это суть одно и то же, так же, как жена и мать ребёнка. То есть, связано со слиянием в сознании людей этих двух ролей и этих двух форм отношений. И уходит некоторое время на то, чтобы донести до супругов, что разводясь, они не перестают быть родителями своим детям. И что в первую очередь от них двоих зависит, какими родителями они будут, потеряет ребёнок отца или мать или нет. Также немало времени может уйти на то, чтобы донести до супругов, что то, как они расстанутся, как они организуют это, как познакомят с этим решением детей, как будут вести себя в процессе развода друг с другом и с ребёнком — всё это повлияет на то, как переживёт развод ребёнок (а об этом родители всё же обычно волнуются). Мне кажется, что приведённый мною пример может говорить сам за себя. Ко-терапевтам, переживающим кризис в ко-терапии, в отношениях друг с другом, или подошедшим к решению расстаться, стоит помнить о том, что у них есть свой «ребёнок» — их проект. И что это не неодушевленный объект, а люди, с которыми они находятся во взаимоотношениях. И что работа наша такова, что отношения и взаимодействие в ней имеют ключевой характер (если всё же как-то опираться на принципы гештальт-подхода и вообще на понимание сути психотерапии). И то, как мы расстаёмся с ко-терапевтом или проживаем кризис, конфликт, это не просто некое событие между нами или в жизни группы — это событие, которое становится, хотим мы того или нет, частью терапевтического процесса (или учебного, если говорить об учебной группе).
И здесь я вспоминаю, что ни слова не сказала о супервизии и личной терапии в связи с ко-терапевтическими отношениямие. По-моему, самое время хотя бы упомянуть. Если супруги и родители в связи с различными ситуациями и переживаниями обращаются к психологу, психотерапевту для того, чтобы разобраться в том, что происходит в их семье и найти решение в волнующей их ситуации. То для ко-терапевтов на случай возникших сложностей и неясностей в ко-терапевтических отношениях и в работе, существует супервизия. Хотя, было бы даже вернее сказать, что супервизия как форма поддержки терапевтов существует, в принципе. И обращение к ней возможно не только тогда, когда отношения начали быть напряженными, неясными или вовсе зашли в тупик, но и тогда, когда у обоих партнёров есть интерес к тому, как они работают и каковы ресурсы и возможности их творческого тандема. Также кроме супервизии для ко-терапевтов всегда остаётся возможность обратиться к ресурсам личной терапии. Я думаю, что об этих двух формах поддержки терапевтов в жизни и профессии, стоит позже сказать отдельно. И о том, в каких случаях, на мой взгляд, стоит их использовать.
Статья публикуется с согласия автора
Оригинал статьи на сайте http://verjul.ru